Правление императора Петра II
Петр II Алексеевич (рожд. 12 (23) октября 1715 года — умер 19 (30) января 1730 года) — российский император.
1721 год — в Петербурге разразился громкий дипломатический скандал. Австрийский посланник граф Кинский выразил русским властям решительный протест по поводу состояния, в котором находится внук Петра 1, сын покойного царевича Алексея великий князь Петр Алексеевич.
Кинский рассказывал, что мальчика бросили на произвол судьбы, что в воспитателях у него числятся кухарки и сапожники, что он живет вместе со своей сестрой Натальей в убогом доме и почти что голодает и не знает ни слова по-немецки. Императору Священной Римской империи не все равно, как воспитывают его родственника. В действительности, матерью Петра была сестра австрийской императрицы Елизаветы кронпринцесса Шарлотта, выданная замуж за царевича Алексея Петровича…
К тому времени Петр и Наталья были сиротами – мать скончалась в 1715 г., а отца казнили в 1718 г. Царь-де Петр не обращал внимания на внуков, живших без ласки и внимания. Однако царственные сироты были здоровы и… цвели без внимания и заботы… Тут-то и появился австрийский посол и устроил вышеописанный скандал…
По настоянию графа внучат Петра перевели во дворец, приставили к ним приличных учителей. Возможно, они помнили тягостный мартовский день 1725 г., когда их везли на похороны дедушки. В царствование Екатерины I внуки Петра, естественно, были где-то на заднем плане, временами их поднимали на руки, чтобы они смогли издали увидать торжественную жизнь новой императрицы и ее вельмож. Но с некоторых пор самый нарядный из господ, окружавших Екатерину, – весь в розовом, а чулки зеленые, – начал все чаще умильно поглядывать в сторону сирот и проявлять непривычную для них заботу.
Это был полудержавный властелин, сам светлейший князь Александр Меншиков, фактический правитель государства. Внимание князя к детям легко объяснимо – он точно знал, что Екатерина смертельно больна, что замены ей нет, и с ее смертью власть вне всякого сомнения перейдет к внуку Петра 1 и его окружению из «московских бояр», и тогда ему, Меншикову, наступит конец. И он решился на рискованную игру – упросил Екатерину подписать завещание в пользу Петра Алексеевича, но с одним условием: тот непременно должен женится на дочери Меншикова Марии. И это план он решительно стал проводить в жизнь…
После того как в апреле 1727 года императрица скончалась, мальчик стал императором Петром II, а потом явился во дворец Меньшикова и послушно попросил у хозяина руки его дочери Маши. Молодые были торжественно обручены. При этом светлейший не спускал глаз с 12-ти летнего императора и даже решил построить ему дворец неподалеку от своего дворца – ныне это здание филфака университета. А пока дворец строили, мальчика поселили в доме Меншикова – так надежней. Это был истинно «карманный император», и Меншиков временами залезал в свой большой карман, доставал императора, рассматривал его, оставался им доволен и вновь прятал.
И в действительности, мальчик рос истинным паинькой. Приставленный к нему воспитателем вице-канцлер Остерман лез из кожи, чтобы угодить Меньшикову, – следил за образованием Петра II согласно специально составленной для этого программе. Все шло хорошо, мальчика все хвалили – ну до чего разумен, ну до чего послушен! Но никто не знал, что творится в душе его. А когда светлейший тяжело заболел летом 1727 г., выяснились две неприятные вещи: во-первых, Петр II ненавидит назойливого покровителя, да и заодно его противную дочь, и, во-вторых, Остерман втайне потакает мальчику, раздувает в нем ненависть к Меншикову, намереваясь половить рыбку в замутненной им воде.
В результате в сентябре 1727 г. Меншикова свергли и отправили в ссылку, однако и Остерман ничего особого не получил, его тотчас оттеснили ближайшие друзья Петра II, и первейшим из них стал князь Иван Долгорукий. Это был молодой человек, малоприятный, большой повеса и бездельник. День ото дня росло влияние князя на государя. Старше императора на 7 лет, он представал перед мальчиком-царем опытным, знающим жизнь и женщин человеком. Иван приучил Петра II к охоте, ставшей главной страстью государя.
Он рассказывал царственному другу, что настоящая охота только под Москвой и что туда и надо ехать. Сказано – сделано: в начале 1728 г. двор перебрался в старую столицу и охотничьи забавы умножились. Всякая учеба государя была заброшена. Романтика охоты с ее трофеями, погонями, засадами, костром в лесу, румяными поселянками, выносившими юному охотнику стопку водки, – все это было так увлекательно…
Но переезд двора в Москву многие расценили как возвращение к старине, отказ от петровских реформ. Одни, в особенности из родовитых фамилий, этому были рады – Москва была для них, как написал историк Соловьев, местом «нагретым», привычным, не то что проклятый, продуваемый ветрами Петербург. Люди же петровского гнезда огорчались – им казалось, что дело Петра пошло прахом, Петербург брошен и зарастает травой. Обеспокоены были в Европе и союзники России.
Родители Петра II
Но прорваться к государю и выразить свое беспокойство дипломаты не могли – император постоянно был на охоте, прикрытый плотным кольцом Долгоруких – родственников фаворита князя Ивана. Но те, кому удавалось повидаться с царем, не обольщались. От паиньки-мальчика времен правления Меншикова следа не осталось. Все поражались быстрому взрослению Петра II, который в 14 лет выглядел взрослым молодым человеком, рано приобщенным князем Иваном к попойкам, шлюхам и прочим подобным сомнительным для юноши развлечениям.
Ни о каком обучении не могло быть и речи: нрав у царя был как у великого деда – крутой, взрывной, словом, воспитатели со своими книгами и картами помалкивали. Подобно юному Ивану Грозному, государь со своим фаворитом бешено носился по Москве, сбивая зазевавшихся прохожих. 1728 год — скончалась сестра Петра Наталья, которая еще как-то обуздывала братца, и с того времени он уже ни в чем не знал удержу.
Долгорукие, окружавшие Петра, все время хлопотали, чтобы император не выскользнул из их рук. 1727 год, осень — они провели в тревоге. Император-охотник вдруг влюбился в свою тетку, дочь Петра I Елизавету, 18-ти летнюю красавицу, прекрасную наездницу и страстную охотницу. Не было мужчины, у которого бы не закружилась голова при виде ее красоты. Не без труда Долгорукие оттеснили тетку от племянника, завезли его в свою усадьбу Горенки, после охоты сильно подпоили юношу и уложили его в постель с сестрой князя Ивана Екатериной Долгорукой, тем самым открыв, как пошутил один из дипломатов, «второй том глупости Меншикова».
Это так и было. В скором времени было объявлено, что самодержец восхотел соединить себя узами брака с княжной Екатериной Долгорукой. 1729 год, 30 ноября — состоялось обручение – дежавю обручения Маши Меншиковой и Петра II в Петербурге. Впрочем, когда зеркальная золоченая карета невесты въезжала в низкие ворота дворца, она зацепилась за свод, и на землю прямо в грязь перед толпой зевак упала украшавшая карету деревянная золоченая корона. Плохой знак! – подумалось многим.
И действительно! Не прошло и 2-х месяцев, как на свете уже не было Петра II, а семейство Долгоруких уже было выслано в Сибирь, по той самой дороге, по которой они отправили Меншикова. Все потому, что в день Водосвятия, 6 января, молодой царь – полковник Преображенского полка – прошел торжественным маршем во главе гвардии от Красных ворот до Кремля, долго простоял на литургии у ритуальной проруби на Москве-реке на ветру и сильно простудился.
Это поняли уже в тот же день вечером. Жена английского дипломата леди Рондо написала своей приятельнице, что император пробыл на морозе 4 часа и сразу по возвращении в Лефортовский дворец «пожаловался на головную боль. Вначале причиной сочли воздействие холода, но после нескольких повторных жалоб призвали его доктора, который сказал, что государь должен лечь в постель, так как он очень болен. Потом все разошлись», посчитав, что речь идет об обычной простуде. Но в скором времени к простуде прибавилась оспа, нередко посещавшая дома наших предков. Как пишет испанский посланник де Лириа, спустя три дня у юного царя «выступила оспа в большом обилии». Окружение Петра II встревожилось, но тоже не очень сильно.
Оспа была обычной, широко распространенной болезнью тех времен во всем мире. Ею болели десятки миллионов людей, и, как выяснили современные ученые, нашествия оспы смогли избежать лишь туземцы Каймановых, Соломоновых островов и острова Фиджи. «Оспа и любовь минуют лишь немногих!» – говорили тогда в Европе. На оспу обращали не больше внимания, чем мы на грипп, шутливо называя Оспой Африкановной, намекая на ее происхождение с Черного континента.
Чтобы успешно справиться с оспой, необходимо было знать всего несколько простых правил: в комнате больного «в присутствии» «Оспицы-матушки» (второе ее имя в России) не ругаться матом, не сердить ее, часто повторять «Прости нас, грешных! Прости, Африкановна, чем я перед тобой согрубил, чем провинился!». Полезным было также три раза поцеловаться с больным. После чего следовало подождать, как будет вести себя Африкановна, в какую сторону повернет болезнь, потому как у нее были две формы: легкая и тяжелая, почти всегда смертельная.
Как правило большая часть больных переживала легкую форму оспы, и только каждый 10-й мог отправиться к праотцам раньше времени. Но даже при легкой форме выздоровевший человек становился рябым от оспинных язвин, которые высыпали на лице больного, потом прорывались оставляя после себя глубокие воронки. Как зло говорили в деревне, на лице перенесших оспу «черти ночью горох молотили». Впрочем, молодой государь – не красна девица, и оспины для него были бы не страшны….
Петр II и Наталья в детстве
Болезнь царя протекала вроде бы нормально: испанский посланник написал, что «до ночи 28 числа (по российскому календарю – 17 января) все показывало, что она будет иметь хороший исход, но в этот день оспа начала подсыхать и на больного напала такая жестокая лихорадка, что начали опасаться за его жизнь». С этого дня состояние больного резко ухудшилось – Африкановна не смилостивилась! Император какое-то время пролежал в забытьи и скончался, не приходя в сознание. Как сообщал в Дрезден саксонский посланник Лефорт, последние слова умирающего государя были зловещими: «Запрягайте сани, хочу к сестре!» Царевна Наталья Алексеевна уже полтора года лежала в склепе Архангельского собора московского Кремля – родовой усыпальницы Романовых…
Так ночь на 19 января 1730 г. стала одной из тех страшных ночей России, когда государство в очередной раз оказалась без своего верховного повелителя. Скончался не просто император, самодержец, 14-ти летний рослый юноша. Умер ПОСЛЕДНИЙ прямой мужской потомок династии Романовых по прямой линии, продолжатель рода основателя династии, прапрадеда Михаила Романова, прадеда царя Алексея Михайловича, деда Петра Великого и, в конце концов, отца, несчастного царевича Алексея Петровича, погибшего от рук палачей.
Кто же унаследует трон? – гадали сановники, собравшиеся у постели агонизировавшего самодержца. Ведь Петр II умирал бездетным, он не оставил завещания! Страшная тень гражданской войны, смуты, казалось, повисла над Россией. Ведь такое уже бывало в российской истории и почти всегда влекло за собой тяжкие последствия…. Как ни суетились Долгорукие, как ни старались сохранить власть – все пошло прахом, на Россию надвигалось страшное испытание – междуцарствие…
Что бы было с историей России, если бы 15-ти летний царь поправился – ведь оспой болел тогда каждый второй – и сел бы вновь на коня. Его современник Людовик XV правил 60 лет! Вот и Петр II мог царствовать до конца XVIII столетия. Ясно, что Долгорукие не отпустили бы его в Петербург, столицей окончательно стала бы Москва. Конечно, Петербург бы не исчез в болотах, а стал бы провинциальным приморским городом, вроде Таганрога, и никогда не наступила – эпоха «блистательного Петербурга». А что император? Желчный, недобрый характер Петра, отсутствие у него образования и воспитания сделали бы свое дело. Как справедливо написал историк Соловьев, в кутежах и охотах «император дичал, горизонт его суживался». Взрослел еще один тиран…
Е.Анисимов
Комментарии
Отправить комментарий